Белая роза - Страница 47

К оглавлению

Дом Грая окружала толпа.

– Дурные вести не сидят на месте, сударь, – заметил Кожух.

– Да ну? Посторожите, ребята. Заходим. – Внутри полковник задержался. – У него всегда было так чисто?

– Так точно. У него был пунктик насчет порядка и распорядка.

– Странно. Его ночные прогулки едва ли не выходят за рамки.

Кожух пожевал губу и подумал, не стоит ли передать полковнику послание Грая. Решил, что еще не время.

– На чердаке? – спросил полковник одного из тех, кто нашел Грая.

– Да, сударь.

Кожух уже взлетел наверх. Заметив пакет в промасленной коже, он, не раздумывая, сунул его за пазуху.

– Сынок…

Кожух обернулся. В дверях стоял нахмуренный Сироп.

– Ты что делаешь?

Полковник был самой устрашающей фигурой, какую мог себе вообразить Кожух, – даже страшнее жестокого и требовательного отца. Как ответить, юноша не знал. Он стоял и трясся.

Полковник протянул руку. Кожух отдал ему пакет.

– Так что ты делал, сынок?

– Э.., сударь.., однажды…

– Ну? – Полковник осмотрел Грая, не прикасаясь к телу. – Ну давай рассказывай.

– Он просил меня отправить письмо, если с ним что-то случится. Ему казалось, что его время истекает. И он сказал, что письмо будет в кожаном пакете – на случай дождя и все такое. Сударь.

– Понимаю. – Полковник кончиками пальцев приподнял подбородок Грая. Пакет он положил на стол, потом приподнял веко Грая. Зрачок был не больше булавочной головки. – Хм-м-м. – Полковник пощупал лоб пострадавшего. – Хм-м-м. – Он нажал на несколько рефлекторных точек. Никакой реакции. – Странно. На удар непохоже.

– А что же это такое, сударь?

Полковник Сироп выпрямился:

– Может, ты мне подскажешь?

– Простите?

– Ты говорил, будто Грай ожидал чего-то.

– Не совсем. Он чего-то боялся. Говорил, что стар и что его время вышло. Может, у него была какая-то болезнь, а он никому не признавался?

– Может быть. А, Всхолм. – Явился коновал.

Проделав те же манипуляции, что и полковник, он выпрямился и пожал плечами. Не по моей части, полковник.

– Лучше перенести его туда, где за ним присмотреть можно. Этим ты и займешься, сынок, – приказал полковник Кожуху. – Если он вскоре не придет в себя, придется кормить его насильно. – Он побродил по комнате, глянул на корешки дюжины томов. – Человек ученый. Так я и думал. Гора контрастов. Я все раздумывал, кто же он на самом деле.

Кожух начал опасаться за Грая.

– Мне кажется, сударь, что он когда-то был важной персоной в одном из Самоцветных городов, но потерял все и был вынужден вступить в армию.

– Об этом поговорим, когда перенесем его. Пошли.

Кожух последовал за очень задумчивым полковником. Может, все-таки стоило передать предупреждение Грая?

Глава 26. По дороге

На исходе третьего дня, когда мы со Следопытом успели вернуться к месту высадки, загрузить фургон и двинуться на север по дороге на Клин, я начал подумывать, а не подвела ли меня логика. Ни Гоблина, ни Одноглазого.

А беспокоиться не стоило. Настигли они нас близ Мейстрикта, крепости в Клину, которую Отряд, будучи на службе у Госпожи, когда-то удерживал. Мы съехали с дороги в рощу и готовились к ужину, когда услыхали перебранку.

– А я настаиваю, что ты во всем виноват, – верещал голос, принадлежащий, несомненно, Гоблину, – ты, червеобразный заменитель рыбачьей наживки! Да я бы тебе мозги в кисель превратил за то, что ты втравил меня в это дело, если бы только у тебя были мозги!

– Я виноват. Я виноват?! О боги, да он даже себе не способен сказать правду! Это я его втравил в им же придуманное дело? Слушай, ты, пожиратель навоза, за этим холмом – Мейстрикт. Там нас помнят еще лучше, чем в Розах. А теперь я спрашиваю тебя еще раз: как пройти через город, чтобы нам глотки не перерезали?

Сдержав попятное облегчение, я не стал кидаться к дороге.

– Верхом едут, – сообщил я Следопыту. – Как по-твоему, где они взяли коней? – Я попытался отыскать хоть что-то светлое. – Может, выиграли в карты, шулера несчастные? Если Одноглазый не лез Гоблину под руку. – Одноглазый такой же паршивый шулер, как и картежник. Иногда мне кажется, что он склонен к самоубийству.

– А все ты с твоим проклятым амулетом! – пискнул Гоблин. – Госпожа не сможет его найти! Отлично! Так и мы не можем.

– Мой амулет? Мой амулет?! Да кто, чтоб ты сдох, вообще ему амулет подарил?

– А нынешнее заклятие кто придумал?

– А накладывал кто? Ну, скажи мне, жабий сын, скажи?

Я выбрался к опушке. Колдуны уже миновали нас. Следопыт полз за мной. Ради такого зрелища с места двинулся даже пес Жабодав.

– Стоять, мятежники! – взревел я. – Первый, кто двинется, – мертвец!

Глупо, Костоправ. Очень глупо. Ответили они быстро и весело. Чуть меня не прикончили.

Колдуны исчезли в сияющих облаках. А вокруг нас со Следопытом возник гнус. Оказывается, на свете намного больше жучков, чем я себе представлял, и каждый из них стремился мной пообедать.

Пес Жабодав зарычал и принялся щелкать челюстями.

– Хватит, шуты базарные! – взвыл я. – Это я. Костоправ!

– Какой Костоправ? – спросил Одноглазый у Гоблина. – Ты знаешь какого-нибудь Костоправа?

– Да. Но останавливаться не стоит, – ответил Гоблин, высунувшись из облачка, чтобы проверить. – Он свое заслужил.

– Точно, – согласился Одноглазый. – Но Следопыт-то ни при чем. А я не могу перенести чары на одного Костоправа.

Гнус вернулся к своим гнусным делишкам – наверное, принялся жрать сам себя. Я сдержал гнев и поприветствовал колдунов. Оба изобразили оскорбленных невинных овечек.